В краю, где воде не пробиться меж льдов,
где бледен сполохов свет,
в краю, где для снега есть сотня слов,
а слова для хлеба нет,
оставивший золото теплых нив,
жил в чуме чудак-человек.
Цветенье яблонь и шелест ив -
он все променял на снег...
Он долго учил гортанный язык-
и плакал о доме порой.
Он был молодым - а теперь он старик
в холодной земле чужой...
Однажды с проверкой приехал другой-
здоровый и полный сил -
и стойбище раз обходя стороной,
услышал, как тот говорил,
о том, как средь льдов Предтеча стоял
на кромке воды ледяной,
"Моржонком Божьим" того назвав,
Кто мир отогреет Собой.
Его в каждый чум приглашал народ -
и Он исцелял больных,
а в страшный, суровый, голодный год
умножил рыбу для них.
"Хозяин помнит оленей своих,-
найти их - не малый труд!
Он любит своих собак ездовых -
они его узнают."
"Враги не знали, Его убив,
что после того, как умрет,
Он вырвется сам из льдистых глубин
и смерти растопит лед!"
***
"Чему он учит этот народ?!
Должно быть, он просто пьян!"
Доставить на почту депешу в Синод
вызвался местный шаман.
***
Мужчины - охотники. Значит, они
не могут плакать никак.
Но плакали жены, и слезы текли
из глаз детей и собак,
и стыли, как льдинки (мороз был - страх)...
Шептался вокруг народ:
"С Моржонком Божьим он, в тех краях,
где вечно морошка цветет."
02.2006