Я сижу в парке на скамеечке, спиной к аллее по которой прогуливаются отдыхающие. Наслаждаясь природой. Осень. Самое любимое время года. Сентябрь. Уже не жарко, но еще не холодно. Парк утопает от разноцветий красок. Кормлю белок и синиц. Состояние блаженства. И вдруг мужской бархатный голос, который чарует женщин: «Я не знаю, как у Вас это получается? У меня, сколько не пытаюсь, ничего не выходит. Только беспризорные воробьи и дикие голуби!». Я повернулась, на меня смотрел Он. Я молчала и, не замечая сама того, стала разглядывать его. Он был приятной внешности, глядя на таких мужчин, задерживаешь свое внимание. Цепкий взгляд красивых синих глаз из- под черных бровей. Прямой нос, и улыбающиеся чувственные губы. Хорошо и со вкусом одет, лет 40. Такой тип мужчин располагает к себе. Я улыбнулась, стала объяснять, как надо кормить и чем. Мы разговорились. К моему удивлению, я охотно общалась с ним. Минут через 15, он сказал: «Очень жаль, но мне пора. Спасибо за компанию. С Вами было приятно пообщаться». Встал и ушел. Мне где-то там далеко внутри, стало жаль, что он ушел.
На следующий день, я сама того не сознавая, что делаю это намеренно, пошла в тоже время в парк, на ту же лавочку. Все повторилось как вчера. По времени мы разговаривали больше вчерашнего. И опять: «Увы, но мне пора». Ни намека на ухаживание. Я сидела в растрепанных чувствах. Он был олицетворением всего только хорошего. Мне уже было жаль с ним расставаться. Так прошла неделя. Мы не назначали свиданий, но приходили оба в одно это же время к той скамеечке. Чего греха таить, я подгоняла в мыслях время, ждала уже с нетерпением час встречи. Стала смотреть на себя в зеркало более придирчиво, хотелось выглядеть на все 100. Он меня заворожил. Приятная мужская красота, чарующий голос, интересный собеседник, никакого вульгарного поведения. И вспомнился мой муж. Мухомор в очках. Больше добавить нечего.
И вот в начале следующее недели мы снова встретились как обычно, Он был чем-то озабочен, расстроен. Попросил перенести нашу встречу на более поздний срок, если, конечно, я не против, и не занята. Я уже была согласна на все его предложения. Я была в него уже чуточку влюблена, и мне не хотелось прерывать наши встречи.
Мы встретились ближе к вечеру. Он, как бы шутя, сказал: «А мы ведь так и не знаем, как друг друга зовут. Разрешите представиться». Мы рассмеялись. Он стал рассказывать о своей семье. Что днем он звонил домой. У него тяжело больная жена, двое почти взрослых детей. Это по ее настоянию он поехал отдохнуть и подлечиться. Болеет жена уже довольно долго. Близких родственников, которые могли бы им помочь нет. Он справляется один. Работает, ухаживает за женой и поднимает детей. Все сам. Он к этому привык, это его крест. Хотя последнее время жена настаивает на том, чтобы он нашел себе женщину по сердцу и наладил свою личную жизнь. Я слушая, проникалась к нему состраданием. Вспомнила своего мухомора, тот бы просто ныл, а он просто и непринужденно рассказывал о своей жизни. Детей у меня нет. Меня с моим Мухомором ничего не связывало. Мне уже в мыслях хотелось ему помогать во всем. Так мы бродили по парку, разговаривая. Было уже поздно. Он сказал: «Что мы все о грустном, да обо мне говорим. Я приглашаю Вас к себе на чашку чаю. Как Вы на это смотрите?». Я сказала: «Положительно! Я так замерзла». Он снял пиджак и набросил мне на плечи. Последняя капля упала в переполненную чашу. Все я была готова ко всему, более того я этого сама хотела. Мы пришли в номер. На журнальном столе все уже стояло. Коньяк, конфеты, фрукты, кофе, две рюмочки и две кофейные чашечки, горел на стене бра. Он непринужденно разговаривал, не смущаясь, что в столь позднее время пришла к нему в номер молодая, привлекательная женщина. Мы чуть-чуть выпили, вспомнили нашу первую встречу, рассмеялись. Тут он случайно уронил на пол яблоко, и оно покатилось к моим ногам. Он встал, сделал два шага, присел возле моих ног, чтобы поднять яблоко. Я смотрела на него, когда он поднял на меня свои глаза, в которых было страстное желание любви и нежности, я сама потянулась к нему. Мы провели прекрасную ночь. Я была счастлива.
Мы больше не ходили в парк. Встречались у него в номере или у меня. В день два или даже три раза. Я была не против. Вспоминая своего Мухомора, от которого в месяц один раз встречи не дождешься, да и то после борща. Он временами говорил, что видит себя виновным в этой ситуации. Я старалась загладить эту тему. Говоря: «В этой ситуации вины твоей никакой. Я сама хотела близости с тобой».
Время неумолимо шло. Я уезжала на день позже него. При мысли о расставании, у меня наворачивались слезы. И вот за день до отъезда Он мне сказал: «Я вижу, ты расстроена. Мне тоже не хочется с тобой расставаться. Так жить, как я сейчас живу, нельзя. Приеду домой, поговорю с женой. Дети уже взрослые, все поймут. Я хочу быть с тобой». От счастья я расплакалась. Он вынул платочек, вытер мои слезки. В его руках я была маленькой незащищенной девочкой, и мне такое состояние нравилось. Мы провели прощальный вечер. Обменялись телефонами. Он уехал.
Мне хотелось по скорее домой. Позвонить, поговорить с ним. Узнать как у него там обстановка. Я рисовала совместную с ним жизнь, строила планы на будущее. Наконец-то я решусь и разведусь со своим Мухомором. Я ждала как сумасшедшая его звонков. Но тщетно. Время шло. На мои звонки был ответ: «Абонент временно не доступен». На работу я ходила, как говорят на автопилоте. И вот раздался звонок, бархатный голос сказал: «Больше мне не звони. Я ничего менять, не намерен. У меня дети заканчивают высшее учебное заведение, их надо поставить на ноги. А то, что было между нами, так ты сама была не против. Прощай».
Мир в одночасье перевернулся. Как я попала в эти сладостные сети? Я стала припоминать его ненавязчивое ухаживание, чтобы войти в доверие и расположить, больную немощную жену, детей чтобы вызвать сострадание, о переносе часа свиданий чтобы все казалось естественно. Путем арифметических сложений, у меня получалось, что он был старше меня этак лет на 15-17. Он был джентльмен - подарил букет с которым я пошла к венерологу.
Я не жалею ни о чем. С самого начала он искал жертву, все правильно рассчитал, и получается, во всем виновата только я. Просто мне очень грустно, остался осадок от заранее продуманного обмана, а я была искренна.