А оно отболело, наверно, уже отболело,
Отгорело свечой позабытого долгого сна.
Только пальцы немели, сжимались в кулак и немели,
Уходила надежда, пыталась, и все же ушла.
Было тесно ей в теле, давно, так удушливо тесно,
Заковала душа ее, словно стальные тиски.
Отпустила летать далеко, высоко в поднебесье,
Оставаясь с мотивами верной унылой тоски.
И быть может, верну, постараюсь вернуть ее скоро,
Приготовив прием, как для знатных, достойных особ.
Будет форма и суть твоему содержанию впору.
Верь, надежда, не ставь для мечты моей скоб.