Фортепьянный кошмар. Веера полупьяного бала:
или брошенный гость, или просто непрощеный Бог.
Просто руки скользят, просто верить уже заебало,
и судьба набекрень, и в чернильнице чей-то плевок.
...
Чужая надежда со смехом казнённой игрушки
в обнимку с окурком тустеп танцевала в ведре...
...
В замутнённых глазах - отражение мятых рубашек,
тебе всё по бубям - ты же здесь, как и в небе, чужой.
Сквозь кипящие слюни: "Не будет сегодня по-вашему.
Распасы, мсье Селин. У меня в каждом джокере - Джойс".
Улыбнёшься и сбросишь сырую сутану на клевер...
...
Оттанцуй без меня танец маленьких белых подранков,
и не смей вспоминать.
Лучше выпей со мной.
Я уже.
...
Противно до смеха. Себя у признания клянчить...
стыдливо улыбиться, дёргая нервно плечом.
Последние строчки прикручены намертво скотчем,
иссякла на выдумки неперекатная голь,
и хочется быстро, не очень затейливо кончить,
осыпав с мозгов, как листву в сентябре, алкоголь.
Мой "метр на два" не намерян, да и не намерен
я ладить чужие подтяжки к остывшей трубе.
Неправильно скобки раскрыл на своём же примере?
Подумаешь, несколько прочерков в пьяной судьбе!
Спасибо тому, кто хоть раз, но по масти подкинул,
кто вовремя строчкам подставил больное перо.
Я снова вернулся.
И пусть моему Арлекино
целует тугую промежность слюнявый Пьеро!
Тим Александр Кельт.
************************
Мозги в распасовке. К мастям веера прикрепили,
бычки отсырели, прочитаны Джойс и де Сад,
и хочется выпить, но мы уже, кажется, пили
за твёрдый мой вист или дырку в твоих небесах.
Сутану задрав, подставляй мне остывшие строчки.
Я, сбросив семёрку, нацелил больное перо.
Откажешь? Другой согласится прикручивать скотчем
к несмелой трубе полувыброшенное ведро.
Полметра в штанах. Что, не веришь? Измерь, если хочешь.
Страхуй меня презервативом, как шею - петлёй,
и мы, нервно дёргаясь, очень затейливо кончим,
и совесть повесим на люстре, посыпав золой.
Но это мечты. Я ещё не. Танцуй. Дай мне яду.
А впрочем - пошёл ты... Другого найду до утра,
и пусть моему недобитому Алкивиаду
целует немытую ж...у помятый Сократ!