Третий день холода и снега.Зима зацепила октябрь. Щетки размазывают по лобовому стеклу мерзкую кашицу снега,дождя и льда. Пробки остановили город оставив всех наедине с собой в уютных малогабаритках иномарок. И вспомнился крымский октябрь - мягкий и спелый в котором нет еще не то что зимы, но и глубокой осени.
Как тянется сердце к тем теплым краям, где прошли детство и юность. К запахам созревающей айвы от которых захлебывается дыхание и сладко поскуливает сердце, к спокойным и гордым женщинам с росинками янтарного муската на стройных шеях, к разливному на всех углах приморских базаров молодому кислому вину. Так манят меня дремлющие в глубине памяти теплые темные вечера в узких улочках с глухими переулками, в которых удовлетворенно ворочается тайная, скрытая от посторонних глаз приватная жизнь. Где от накрытых в глубине дворов столов доносится перебранка голосов, смех и запах жареной кефали. Ночной октябрь заполнен лаем собак, внезапно наростающим ревом мотоцикла, визгом покрышек четырнацатилетних лихачей, музыкой, доносимой порывами ветра с ближайшей приморской танцплощадки, и, в пятнах света дворовых фонарей - колышашихся теней от крупных хризантем и георгин на остывающей подлунной стене.
Как сладки эти воспоминания, как бесценны они для души, которая в самые горестные времена ищет утешение во всем, а находит лишь в воспоминаниях о юношеском счастии. И нет ответа - нужен ли был весь тот мир, который я прошел и проехал и который прошелся и проехался по мне оставив вечно ноющие, незаживающие раны, или правильнее было бы остаться в уютной утробе этого южного приморского городка, и дремать в ней всю жизнь провинциальным сном, пока не истекли бы дни и лета жизни моей тихо и мерно отщелкиваемые мягким счетчиком такси везущего остывающую душу от рождения к смерти. Кто ответит? И знает ли кто ответ? - неведомо ни морю ни теплой октябрьской крымской ночи ни холодному московскому дню.