До положения риз…
До галлюцинаций…
Кощеи с горынычами
стали казаться,
лягушки в принцесс
на глазах превращаться…
Не,
надо завязывать с этим, братцы…
Надо закусывать – раз,
во-вторых, похмеляться
не натощак…
И курить поменьше!
И тщательней целиться…
да не в жабьи яйца,
а чтобы в «яблочко»…
(где там оно у женщин?).
Принято, значит!
Не, не на грудь…
Решение затвердил – и точка!
Застолбил охотничье угодье –
и в путь.
Эй, там!
Расквакались, вишь, по кочкам…
Разлетался, вишь, Горыныч по чаще,
ведьмы у омута
пошли в хоровод,
и серый волк
из болота тащит
лягушку в зубах
и к ногам кладёт…
Не,
надо завязывать…
Женюсь, пожалуй, –
на этой вот
болотной принцессе шалой…
А то под мухой
с утра до вечера –
свихнуться можно
от делать нечего!
И стрелы вон,
как с бодуна,
куда ни пущу –
там нет ни хрена.
А эта
за пазуху
сама норовит,
зелёненькая такая,
гладенькая на вид…
Сыграли свадебку
чин-чинарём.
Тайком
в шампанское
подмешивал ром.
Очнулся утром…
Да что ж такое?!
Под балдахином я –
как в царских покоях,
а вместо невесты,
покорен и нем,
отплясывает
танец живота
гарем.
Стрела золотая моя
к ковру пришпилена
на стене.
И водки
не как всегда по утрам –
на дне,
а сколько влезет,
в чём только можно,
ни одной
ёмкости мало-мальской
порожней!..
И все уговаривают:
похмелись, мол, Вань, –
не палёная,
не какая-нибудь дрянь…
Опрокинул махом.
Рукавом занюхал.
Над рыбьим хвостом
обгрызанным
жужжала муха.
Лягушка в крынке
молоко сторожила.
Лук в углу
паутиной зарос.
А в голове,
как в заднице шило,
свербил
безответный вопрос:
что же это вчерась-то было,
и что же за это
теперь мне будет,
и почему
раскидана по хате одёжа
и с корнем выдраны
из стульев ножки,
и чья из зеркала
смотрит рожа –
приделать бы к ней рожки…
Не,
буду завязывать…
Налажу вот лук к охоте…
Рассказывают,
что дичи богато
на дальнем болоте…
На посошок, что ли…
Горыныча под седло –
и в путь…
Всё-таки
лягушку-царевну свою
я обязательно отыщу
где-нибудь!