Печально-обреченный взгляд,
Холодные полы и голод,
Ей жить недолго, говорят,
Худа, продать ее не смогут.
Кобыла, голову устало опустив,
Хранила глубоко в себе надежду:
"Наступит солнечный и теплый день,
И жизнь уже не будет той, что прежде.
Приедет кузов и опустит трап,
И увезут животных из сарая.
Их встретит тихий жеребячий храп,
Сородичи и дети, обнимая.
Зеленые луга, трава, равнины,
И радостная скачка у реки...", -
Воспоминания кобыле очень мИлы,
Пускай и бесконечно далеки.
Проходят дни, кобыла все худее,
И грива спуталась и косточки торчат.
Надежда делала в душе ее теплее,
Но вот глаза ее отныне не блестят.
Настал тот солнечный и теплый миг,
Приехал кузов и поставил трап.
В сарае слышно лошадиный крик,
И топот ног, и возбужденный храп.
Кобылу заставляли встать,
Но силы не было и ноги подвели,
Кобыле виделась родная мать,
И маленький, и теплый клок земли.
Там, где кобыла родилась на свет,
Где встала на ноги и зашагала,
Остался в памяти глубокий след,
Теперь кобыла там же умирала.
Пускай мечта ее почти сбылась,
И не дошла до трапа десять метров,
Кобыла наша все равно спаслась,
И скачет с мамой, обгоняя вЕтры.