Обращение к Б-гу

Smolyak m
 Отец небесный! Вопрошаю:
Своё вниманье удели.
Тебя безмолвно умоляю,
Мои грехи мне отпусти.

Владыка мира вездесущий,
Хозяин алчущей души!
Просящим, хлеб даёшь насущный.
Путь к свету, падшим, укажи!

Благодарю тебя за муки,
Что сниспослал ты на меня.
Они, как твердь, гранит науки.
Я за других молю тебя.

Господь, ты длани простираешь
К заблудшим чадам во греху.               
К истокам правды направляешь,               
Мы пред тобой, как на духу.

Всевышний, я просить не смею.
Перед тобой, склонясь челом,
Ничтожно я благоговею,               
Как червь никчемный пред волом.

Врата открой в свои хоромы -
В твоих дворцах покой, уют.
Согрей меня в лучах короны,
Дай мне в твоих шатрах приют.

Создатель, я твой раб смиренный -
Будь пряник иль кнута удар.
Душой я брен, а телом – тленный.
За радость мне - любой твой дар.

О, я в твоей всесущей власти
Смирен, как жертвенный агнец.
И разрази меня напасти -
Ты всем предначертал конец.

Мы все твои родные чада.
И взор наш устремлён в Синай.
Мы избежать хотим все ада,               
Мечтаем мы попасть все в рай.
               
Мы все твои шальные дети:
Ам Исраэль* и Амалек*.
Ты всех нас создал на планете
И имя дал нам - человек.

 Октябрь 2006 г.
 Виннипег. Канада.



Ам Исраэль – народ Израиля (иврит)

Амалек - "Так сказал Всевышний: "Помню Я, что сделал Амалек Израилю"".
Амалек, прародитель амалекитян, был внуком Эсава. Его отец – Элифаз, первенец Эсава, мать – Тимна из семьи хурийских князей, живших в земле Сеир. Она была наложницей Элифаза и родила ему Амалека. Он рос в доме злодея Эсава и унаследовал у него ненависть к Яакову и его потомству – народу Израиля.Одна из заповедей Торы обязывает каждого еврея хранить в сердце ненависть и вражду к Амалеку и его потомству, помнить и пересказывать вслух его злодеяния, а также рассказывать детям и внукам о том, что сделал нам этот злодей по дороге, когда мы выходили из Египта; все это – пока мы не истребим самую память о нем из этого мира, не "сотрем его имя", не уничтожим его без остатка, так, чтобы не уцелела ни одна живая душа – ни мужчина, ни женщина, ни один предмет, который был бы назван его именем.