У океана ходит негр нагой,
Он смотрит вдаль, на волны и на чаек,
И, загребая по песку ногой,
На корабли, которые качает.
На нём гноятся язвы, на больном,
Он виски пьёт из горлышка со сколом,
И мутным глазом с голубым бельмом,
Следит, как грузят корабли за молом.
Вот тянут идола верёвкой через таль,
Он долго охранял их от несчастий.
Но истукана древнего не жаль
Тому, кто принял таинство причастья.
Он носит крест, надетый на шнурок,
He can speak English, он цивилизован,
Он не дикарь, пусть новый общий Бог
Получит корабли свои с муссоном.
Эбеновые грузятся стволы,
Порублены заветные угодья,
Лепёшки каучуковой смолы,
Слоновий зуб и кожа бегемотья.
По сходням гонят связанных рабов.
Одним - погибнуть в трюме бригантины,
И тем освободиться от оков,
Другим - смириться с участью скотины.
Он проклят ими, бывший князь и царь,
Презревший племя и в угоду белым,
Зелёный мир их, обративший в гарь,
Где люди тают сифилисным телом.
Он что-то ищет, ищет на песке,
Он стар и пьян, кряхтя от ожиренья,
Он поднимает бусину в руке,
Стекляшку с дырочкой, кусочек ожерелья.
За это ожерелье царь и князь
Отдал свою отчизну на продажу.
Истёрлась нитка и оборвалась,
И бусины рассыпались по пляжу.