Так по французски выражаться,
увы, могла она одна,
крадя с бокала поцелуи
двадцатилетнего вина,
её глаза сияли, в праве
менять луны больной фанарь
на камни звёзд в ночной оправе,
моя изысканная тварь..
она витала в высшем свете,
искала в Моцарте услад,
и забывала в сигарете
не возвращённое назад,
фигура требовала бренди,
театра, бэнтли, казино,
а после - ласкового денди,
настроить старое фоно,
меня как бабочку поймала,
небрежно, розовым сачком,
на крыльях крест нарисовала
изящным, тонким каблучком,
по телефону долго пела
и снова падала без сил,
мой Бог! влюбиться в это тело
ты словно каждому сулил,
и от улыбки до измены
творить не стоило прогноз,
слоёный рай душистой пены
давно ласкал чужой утёс,
на высоте последней сказки
скользнула ножка на краю,
и невдомёк многоэтажке
как этот ветер я люблю,
упомянула даже Бога,
руками небо обнялА,
да ведь такою недотрогой
к моим касаниям была,
невинный взгляд мой стал опорой
спасенья ищущей руки,
а помнишь ночь, что звёздной флорой
твои осеяла грехи?
качнула дым, и ну, с балкона,
на уготовленную даль,
на провода! без телефона!!
моя изысканная тварь..