Место прописки - прочерк.
(Е. Райзер)
Город вышел ко мне, разогнав кашемировый сумрак,
С гулким эхом протопав подошвой своих мостовых,
За спиною висел горький опыт в обшарпанной урне,
И мышиное небо стекало с седой головы.
Как заплаты на бриджах зияла мозаика окон,
Дом локтями углов опирался на воду реки...
Обнищавшей дворянкой стыдилось былое барокко,
Ускользала луна с величавой когда-то стрехи...
А сутулость тоски, что приникла к плечу разговора,
Не спешила признать в лихоманстве начало свое,
Обжигая глаза, как крапива сквозь пальцы забора,
Кто не ползал - неймет счастья воли, что дарит полет.
Город молча впустил, не спросил, не прогнал, не приветил...
Да и я не назвал о причине отсутствия суть,-
Ведь известно давно о стихиях на этой планете,
И о свойствах души жить стихийно, нутром и не вслух...
Это доля людей - все валить на бесчинства погоды,-
Их хлебами любви не накормишь, не хватит на всех.
Кто-то гложет ломоть, ну, а кто-то и крох не находит.
Одинока ладонь, что впускает обманчивый снег...
Я чуть-чуть постоял, посмотрел на него, не мигая,-
Вечер замер над нами, как будто ждал близких чудес,-
Одинокий трамвай пробирался от рая до рая
И ушел, не простившись, куда-то в свой рельсовый лес...
Я пришел не один. Мои спутники - память и думы.
В их котомках былое, как черствый не съеденный хлеб.
А на шее - шнурок, на котором болтается пуля,
В чье нутро уместилась записка отелю "Тот свет".
Города нас не ждут, что им чьи-то скитанья и войны,
Что им раны и судьбы вернувшихся тел и калек...
Ведь любой из жильцов - в перспективе обычный покойник,
Заскочивший пожить в освещенный огнями ночлег.
Я остался. Живу. Мой хозяин меня не тревожит,
Может, что-то поведал ему тот доверчивый взгляд,
А быть может, мы будущим с ним беспросветно похожи,
Раз смогли, попрощавшись, вернуться друг к другу назад.