Говорю себе: чувствуй, чувствуй, как раньше. И не могу.
Вместо кодовых позывных – как в трубе - посторонний гул.
Двухжелудочную салфетку макаю в увиденное и бегу.
Ни впитать– ни выжать.
А что делать, становишься рыбой. Свербишь полушариями стекло,
Мозг немеет, и каждое слово в нем будто бы затекло,
И вываливается гуттаперчево, не чувствуя рук, ног, слог…
И такому, видать, не выжить.
Воздух сперт (проглядели). Плескается в небе свинцовый карп.
Пленку сна зажевало на сцене, где (руки как крест) Икар.
Бисер пота, как вздрагиваешь по ночам, срывается у виска,
Шелестит стрекозой у уха.
Атакуешь аквариум лбом. Бесполезно. Как грабли. И больно, и невдомек.
Вот и молишься дураком на побеленный потолок,
Чтоб Старик починил бы сети, придумал какой силок,
И чтоб в ночь померла старуха.