По-кошачьи истыкать слепо и робко носом твое плечо,
Аккуратно полировать зарубки на памяти те, что уже не в счет,
Между пальцев выращивать перепонки – ты чувствуешь, горячо?
А кругом лишь пески да суша.. и зыбкие горы времени.
Смог вокзалов коньячно впитался в изнанку воротника,
У тебя такие сухие ладони, как будто у старика.
Мои волосы так по-бесовски вьются, когда твоя инь- рука
Лепит форму моей головы, перед сном, начиная с темени.
И кусок пирога пасторально откусанный городом с двух сторон,
Мог служить бы вполне и закуской для похорон,
Хоть у нас тут всего лишь Нева, а не Стикс, но зато Харон –
Променял у местных весло на седло и лошадь.
Он ослеп. И порой из кидающих мелочь под ступни ему невест
Он одну осенит крестом, на другой же поставит крест,
Но быть может и мой кусок - черствый по берегам - он съест,
Когда в белых одеждах я выйду к нему на площадь.
А пока же настаивается закваска для поминального/свадебного пирога,
Под моей головой ты расстелешь шуршащие руки, чтобы оберегать,
Я тебе покажу перепонки, и расскажу про снега,
Что придут после осени, белые, точно саван.
Не поймешь ты, что время вьется как волос – прямо и вдруг кольцом ,
Что иногда я с тобой молчу, как молчала бы лишь с отцом,
И когда ты спросишь, куда я: не выдам ни дрожью рук, ни лицом,
Что пора.
И выйду на полчаса.