Однажды из дома я шел на работу,
В трамвае гремучем я ехал как все.
Как все я стоял, подавляя зевоту,
Пальцом втихаря ковыряя в носе.
Ко мне обратился кондуктер степенный:
- Пожалте-ка мне, пассажир за проезд!
Ему протянул я червонец презренный,
А он мне – билетик и сдачу в отмест.
Потом, не прошло еще даже минуты,
Ко мне подобрался мужик-контроллер:
- Прошу предъявить! - и бумажник раздутый
С дурацким жетоном мне в морду упер.
Достал я билетик и твердой рукою
Его ему в глотку почти запихнул.
Он буркнул: «Спасибо», и гордый собою,
Кому-то другому жетоном махнул.
Он долго еще штрафовал пассажиров,
Он с кем-то ругался и денег хотел.
Ему предлагали решить дело миром,
Но он лишь от злости как лошадь потел.
И вот, где-то в самом начале салона,
Уже у водительских где-то дверей,
Стояла невзрачная с виду персона:
Какой-то араб или даже еврей.
И нервный и злой контроллер непобритый,
С ужасной ухмылкой на потном лице,
До глаз уже праведным гневом залитый,
Свой взор задержал на таком наглеце.
- Эй, ты! – обратился к субъекту он прямо!
- Не хочешь ли что-нибудь мне предъявить?!
Постой! Угадаю! Наверное мама
Забыла червончик в карман положить?!
И, гнусно хихикая, мерзкий детина
Араба схватил за верблюжье пальто…
И тут неожиданно эта картина
Внезапно показывать стала не то….
Вначале застыл контроллер, отпуская
Пальто, что ему приглянулось сперва,
Потом его красная рожа тупая
Слегка побелела и стала крива.
И только потом, ярким светом пылая,
Сияя на солнце стальною душой
Ему между глаз в лоб уперлась большая…
Вернее – уперся…Вернее – большой…
Одни говорят – это был Смит и Вессон,
А кто-то сказал, что системы «наган».
- Был кольт это,- буркнул какой-то профессор.
- Десерт это! Игл! – уверил пацан.
И только один человек из трамвая
Ни слова про вещь ту потом не сказал.
Он долго сидел на кровати, икая,
И доктор ему теразин подливал…
А если сейчас кто-то вдруг усомнится
И мне не поверит, мол я фантазер,
Тот в честности может моей убедится:
В палате 17 теперь контроллёр!..