Ворожея, Воронеж, змея...
Нет приметы вернее:
когда Б-гу не до меня,
я его вспоминаю – еврея.
На помин одинокой души
врагов-недругов не созывают.
Где отыщется в этой глуши
друг – никто и не знает.
По сугробам протянется след –
по буграм-буеракам.
Только мертвенный тающий свет –
свыше посланным знаком,
только вместо свиданий – пути,
их зовем мы судьбою,
да там где-то летит
долгий звук – надо мною.
Годы, версты – круги,
как мишень из картона.
И не видно ни зги
там, во тьме заоконной.
Ворожея, змея...
В талых пятнах Воронеж...
Сладок сон бытия –
так и жизнь проворонишь...
24 апреля 1997 г.