По всем фронтам мы отступаем,
По всем флотам, идем на дно,
И первым снегом тихо таем,
И бродим в терпкое вино.
Так день за днем и год за годом,
Все катим камень вдоль стены,
Запрограммированы кодом,
И с юных лет уже стары.
И отдых - тусклое куренье,
На руки дышим – весь комфорт,
Не понимая суть служенья,
Плывем в великий смерти порт.
В тени стены, без солнца ласки,
Без права счастье испытать,
Строчим опаснейшие сказки,
И катим камень свой опять.
Мы не видны, мы только звуки,
И кровь, и шорох за стеной,
И к небу поднятые руки,
С никем, не слышимой мольбой.
И мир не наш, и воздух чуждый,
И на дорогах толчея,
Каждый из нас уже не нужный,
И бесполезный, словно тля.
Но ищем, ищем, брешь святую,
И тайно жаждем встречи с ней,
И камень на зубах смакуем,
Вгрызаясь в стену все смелей.
Да, тщетно, крепкая махина,
То кто придумал, знал про нас,
Его бездарная картина,
Ужасный грязный декаданс.
Не надо думать, шаг, за шагом,
Толкай и радуйся тому,
Реальность называя гадом,
Хвали неброскую судьбу.
Все что осталось – издеваться,
Над режиссером и собой,
И саркастически смеяться,
И звать архангела с трубой.
И пить себя, а что - услада,
И кровь закусывать собой,
И не смотреть, не видеть гада,
И не желать быть за стеной.
Кто знает, может за порогом,
Великих главных, смертных врат,
Есть тот, кто будет нашим богом,
Кто будет нам сердечно рад.
И царство каждому подарит,
И за терпение воздаст,
И победит и передавит,
Реальность из богатств и каст.
Ну а пока шагаем дружно,
И каждый, кто в строю упал,
Уже пришел, он богу нужный,
Погиб - и сразу в рай попал.
…по всем фронтам мы наступаем,
Идем на небо, не на дно,
И дымом светлым улетаем,
И хорошо нам и светоло… .