Прижавшись лбом к оконному стеклу,
Я гнал назад седых деревьев вереницу,
Метались чьи-то тени по столу,
Переворачивая книжные страницы.
Я думал о высоком, о душе.
Точнее даже об одной премилой душке…
Храпело чмо на верхнем этаже
А я мечтал убить его своей подушкой.
Поверьте мне, созданье лет восьми
Предположительного женского обличья
Такие звуки привносило в мир,
Что это было, право, просто неприлично.
Я думал, что ж такого есть в одном
Отдельно взятом этом мелком детском теле,
Чтоб дверь в купе ходила ходуном
И стекла звонким колокольчиком звенели.
И средь ночи, не выспавшийся, злой,
Внезапно был я осенен одной догадкой:
На верхней полке — киборг неживой,
Что эту ночь ведет в режиме подзарядки.
Я посмотрел внимательно вокруг,
Нашел розетку и, уже предвидя отдых,
Все отключил. И стало тихо вдруг.
А киборг скрипнул, пискнул… и испортил воздух.
И я рванулся прочь от киборгесс
И ночь доспал в полукупе у проводницы.
А за окном седых деревьев вереница
Летела прочь, мой исцеляя стресс.