4
Всмотритесь. Помню.
Я был Питер Пеном.
Женевская конвенция о военнопленных
его отпускает.
Он не уходит.
Питер Пен когда-нибудь будет в моде.
Игра ребёнка
сложней даже Эйнштейна.
Не пустят Альберта уже воды Рейна.
Он не уходит,
снится, что вроде
Питер Пен плывёт на плоту-пароходе.
* * *
Тогда я упал на асфальт;
первый раз в восемь лет
дрался, потому что понял нет выхода.
Больше:
из-под ресниц
занавес-плед
лёг на сетчатку выдохом.
Тихонько злоба пришла, ушла, взорвала зрачки
вспышкой в сто единиц Нагасаки.
Комитет двора на днях постановил
жечь белые флаги.
Тогда,
сейчас
было ли это важно кому-нибудь
кто первый ударит?
Сложно другое: я испугался.
Внутри меня кто-то жарит.
Рады?
Опустил руки.
Такое бывает
в малобюджетных фильмах, рассекающих сердце.
Эпатаж провалился.
Он гвоздями вбивает
удары в открытые дверцы.
Стоп!
Мама…ты видела…
мама, почему ты стоишь на балконе, смотришь,
ругаешь меня,
известь угла крошишь. Мама…
я больше не буду так,
мама, он сильней меня, старше.
Мама!!! Я
прирождённый маг
будущих слов на старте.
Не предавай, мама, выстою, выскалю,
слёзы глазниц затяну назад в голову,
пятна родимые щёлочью выгною,
плюмбумом вылью кашу перловую,
хозяйственным мылом наросты крыл
вытру в труху, затонувшую с берега.
Мама,
в будущем твой первый сын
вскроет себе корку черепа.