7
Приговор – эвтаназия.
Спички не уплывают.
Попытка к самоубийству;
говорят, не бывает полусмертей.
Механизм запущен,
и ты уже глядишь из уюта
привычкой девятичасовых новостей.
Кто из нас жив?
Дайте последнее слово
мне – щенку, увидевшего ребёнка в старости,
в себе – калеку
двадцатиоднолетнего. Всемирная усталость
во мне билась птицей
в окна другого берега.
Дайте мне веру
или хотя бы уверенность,
спокойствие
в тоннах секунд состояния пограничного,
надежду –
всё не напрасно,
просто такое время – безвременность.
Каждому своё – личное.
Зрелищ и зрелищ
толпа просила, ржала.
Когда бензиновой каплей в забытье слипались ресницы,
рычала: сожги его.
Толпа, высунув жало,
подтвердила мне
это не сниться.
Может она пришла, Димочка,
ты посмотри-ка внимательней.
подумай, если не так,
то зачем тогда всё –
пусть петухи
спешат,
кричат трижды.
Сразу
о ней
у раковин уха будут петь ветры.
Каракули пальцев сотрёт
ластиком первым лучом
утро. Во мне
останутся лишь километры
пройденные по песку босиком
вдвоём. Где/ ты?
та, которая
мою кровь вскипятила. С той стороны тишины
мне твоя нужна помощь, желательно скорая.
Кто знает
быть может
одежды стали тесны
сегодня именно.
Голосу твоему выставлю памятник,
выделю несколько сантиметров головного мозга.
Протяну ладонь –
спичкой горящей, палач, в меня ткни –
может быть я из воска.
Может я из слёз
наполовину.
Двадцать один минус восемь –
лет тринадцать не плакал.
Не верь
тем, кто скажет,
что вместо сердца я выну
какой-нибудь механический клапан.
Надо ли жить?
так, как будто ты умер.
Не судите, да и не судимы будите.
Дождь смоет слова
со спин словно мел –
застрянут комочками в сите,
на стол упадут…
за стол кто с чем, а я свою мерзость
выношу на скатерть бумаги до крошки последней.
Любуйтесь! Пейте! Закусывайте!
Перешептывайтесь: "Какая щедрость!"
дней
вывихнутых
в пене у рта
до тошноты
честность –
надо ли?
такой я в груди с колом осиновым?
Тебе
хотя бы
надо? – спрашиваю –
Хоть самую малость?
Хотя бы чуть-чуть?
Что я могу дать…
радость?
Взаймы?!
Разогнать петли времени в шею?
К тюрьме от сумы и сказать:
"Не жалею?!!"
Бросьте.
Жить-то как хочется.
Глаза сильно-сильно зажмуришь –
видишь круги радуги,
звёздочки всей своей дури.
И эти слова
языком будут выдавлены,
когда на планете
останемся одни Я и ТЫ:
Я прощаю вас
и
будьте прокляты
мечт своих палачи.
Видите
спички не горят больше
точно как рукописи,
выбираются даже из коробка ямы.
В пепельницах,
не в заоблачной выси
спички помнят как стать кораблями.
Спичка, спи…
Раны
затянуться
в свежую ось
горизонта. Считай
и на это подсказка.
Сегодня
сердце
сюда стучалось,
рвалось –
27-ое апреля Пасха.
Outro
Черновик окончен.
Я стал промокашкой.
С тетрадных листов буквами высыпал пудру.
Димон, туши свет,
к тебе спешит нараспашку
утро –
(раз, два, три…)
- уже облилось по/том,
навзничь упало росою,
с неловкой ночи сняло малиновый свитер.
Вытекли звезды.
За мной грибковой пятой
дня бредёт свита.