Слабый перезвон – стены комнаты растворяются, давая ход сотням миниатюрных колесниц. Ими управляют сказочные феи-погонщики. А вот, с другой выползают муравьи-рабочие, медленно перетаскивающие какие-то механизмы, напоминающие водонасосные помпы. Все начинает завихряться и подниматься вверх. Муравьи ускоряют свой ход. А феи кружат у меня перед глазами, призывая отправиться в их королевство. Но... волшебные существа одно за другим начинают уменьшаться и исчезать. Черт подери – в стенах (они вновь здесь) появляются и расползаются тонкие, но хлесткие (я сравниваю их с ударами бича) трещины. Они, о! Они просто зверские! И тут и там – они окутывают комнату, словно паутина. Какое-то затишье… в отдалении слышится мерный звук шариков от пинг-понга. Затишье продолжается. И… а-а-а!!! Сифилитические рожи Крысиных Королей показываются повсюду из этих грязных смердящих трещин. Черт возьми, но в их похоронном, предательски-фатальном величии есть нечто грациозное. Они собираются растерзать меня?
Комната превращается в зыбучую трясину, и я явственно различаю кряканье этих Крыс, охваченных предсмертными судорогами и агонией утопающих. И… вот с потолка свешиваются марионетки; они нелепо дергаются, размахивая своими веревочными ручонками. По-моему, они поучают меня. Все ближе и ближе, долбят по мне, охватывают меня. Прочь! Уходите!
Я оказался в плафоне люстры. Пытаюсь выбраться, но натыкаюсь на стекло, скатываюсь и обжигаюсь о лампочку. Пыль, грязь- настоящее болото. В меня летят разные стеклянные острые предметы. Мечусь как кролик в горящей клетке. По-моему, я безумен.
Птички, а вдалеке лают псы. Но они далеко, а здесь щебечут райские птички, и этот дивный скрипач, хоть он и играет зубами.
Мне кажется, я бессмертен.
Несусь на лошади (а, может, это скорая помощь?) – поляна, травка и скрипач исчезли. Ночь. По бокам мелькают небоскребы, огни какого-то мегаполиса. Слышу голос негритянки, по-моему, она просит меня о чем-то - ничего не могу разобрать. Мужской голос.
Я на большом арабском собрании. Впереди важно вышагивает шейх, его лицо напоминает мне Дали. Вокруг раздается шепот. Довольно загадочно.
Голос Фриппа возвращает меня к реальности. Смычки из комариных хоботков - весьма сюрреалистично. Не подходить к зеркалу! Так я превращусь в дьявола! Из отверстия в сабвуфере раздаются стоны. Пойду, посмотрю, что там. Довольно длинный коридор. Это что туннель метрополитена, но откуда этот смех невидимых существ? А это летучие мыши на ноющих пружинах. Я передвигаюсь не ступая, как на эскалаторе.
Голос Фриппа. На этот раз он заводит меня в морские волны. Я весь в воде; глаза то погружаются в воду, то смотрят вдоль поверхности. Косяк рыбы, бороздящий подводные миры – это я. То разобьюсь сразу на многие части… Я вижу сразу в разные стороны. Здорово! Балансировать в воде! Море начинает трястись и превращается в пыль.
Вижу отряд цирковых клоунов, вооруженных винчестерами, в камуфляже армии США. Колокольчики звенят на их шутовских колпаках, на накрашенных лицах двусмысленные улыбки. Они хором напевают, чвякая в ногу по грязи и комьям мха. Возможно, это Вьетнам. Разве это легкие деньги?!
В небе звонит огромный колокол. Начинается ливень из опасных лезвий, которые задевают физиономии клоунов, рассекая их, и встревают в грязь. Струйки крови блестяще гармонируют с этими улыбками. Клоуны продолжают маршировать. Один из них со свистом распадается на резиновые надувные шары: розовые, красные, белые, синие. Остальные, не обращая на это внимания, продолжают петь. Их сапоги вминают шары в грязь. Еще один превращается в шары, еще, еще: там – здесь. Все исчезают – в воздухе разносится громкий шизоидальный смех. Дует ветер – писк москитов. Писк москитов превращается в вой проезжающих автомобилей на автостраде. Между машин идет слепой барабанщик, стучащий по тазу. Похоже на шимпанзе.
Я преобразился в виниловую пластинку, бесцельно крутящуюся на шесте. Все быстрее и быстрее.
Надо сходить к офтальмологу.
Ха, так это же бандерлоги. Спрыгивают один за другим с деревьев. Эта адская вереница увеличивается. Они падают сверху на меня как звонкие монеты. О, это огромные, с человеческий рост, железные рубли.
Феи, бандерлоги, крысиные короли, барабанщик, муравьи – все кружится вместе со мной и … сливается в дыру унитаза.
Это марш стеклянных солдатиков. Они наполовину напоминают клоунов, наполовину Устинова (преподаватель, благодаря которому я лишился впервые стипендии). Я парю на дельтаплане сверху. Свисток полицейского – клоуны-Устиновы преследуют меня. Они делают залп за залпом цветными пулями.
Я лечу в водосточном кране. Солдатики сражаются с Крысиными Королями. Кругом визг, все смешивается в едином порыве. Верх берут то одни, то другие. Скрипят калитки. Или я падаю на Землю из космоса, или это кипит чайник. Люди выбегают на улицы – сутолока, толпы сливаются. Внезапная волна уносит всех вдаль. Из земли вырастают гудящие вентиляторы.
Комната, я, тишина. Пластинка закончилась. Кто еще не слушал Lark Tongues in Aspic King Crimson – настоятельно советую.
Ладно, пора спать, а то температура не сходит. Все.
А может, я и есть Далай-лама?