Меня Ваш мир касался очень слабо,
Чтобы о нем когда-нибудь жалеть,
И путь в бесчеловечные масштабы
Меня хлестал, как порваная плеть.
Я не питал особенной надежды
На благосклонность собственной судьбы,
Мои слова без пламенной одежды
Ложились, будто крышки на гробы.
Я веселиться мог и сквернословить
И горькую без устали любить,
И так постель для ночи приготовить,
Что никому уже не разбудить.