"Тяжелы твои, Венеция, уборы..."
Мандельштам
Гнилыми искорками бус
церквей рассыпанных в пространстве
мир не прошепчет "Иисус,
спаси скорее нас, засранцев!"
Могила самому себе,
глядишся в зеркало пустое
и понимаешь - быть беде,
коль померещилось такое.
Пытливый выедает взор
немного горя в блюде правды
и вот страдание узор
кладет бессмысленно и хладно.
Но перестальтикой кишок
влекомый лабиринтом боли,
ты превращаешь этот шок
в Адриатическое море.
конец 90-х