Мальчики да девочки, девочки да мальчики,
На косой задворенке в белом сарафанчике…
Ночкой лунной темною, без кольца на пальчике
Без дозволу маменьки парочка на лавочке.
Любо, любо-дорого, шашни деревенские,
Волосы растрепаны, словно вальсы венские…
Любо, любо-дорого, только дети ростятся,
Лучшие то годушки без тебя проносятся.
Девка деревенская, косоньки за поясом
Груди перетянуты кушаком заношенным,
Сын – трехлеток махонький за подол цепляется
Коромысло старое до крови впивается…
Вот уж дочь на выданье! Девка – заглядение!
Но глаза отводишь ты и душа в смятении…
Расскажи ей, милая, о судьбе-кручинушке…
Об истертых рученьках и ушедшей силушке…
О глазах несомкнутых над дитями малыми,
О красе растерянной на зарнице алои…
Только слезы жгучие, да слова не сказаны…
Дочка на завалинке, хоть ей спать приказано…
Ты стоишь у образа, слезы катят горькие…
Завтра свадьба дочери, гости выпьют «горькую»
Ты стоишь и молишься, руки к небу вскинуты
Счастье милой дочери отчий дом покинувшей…
Ты стоишь у образа на коленях ноченьку
И мольба горячая к Господу за доченьку
За сынишку малого, за скромную долюшку
За любовь неспетую и за волю-волюшку…
А за правым плечиком, за спиною сгорбленной
Сотни женщин, бабушек, матерей несломленных…
Все в немом молении за родимых детушек
Мать твоя покойница Николаю крестится
И поклоны ложатся не за жизнь прошедшую…
А за дочку малую, здесь судьбу нашедшую…
И за всех нерожденных дочерей кровинушек!
Будь и ты счастливою, дочь моя Алинушка!