И пилигрим кладёт копьё,
И оставляет мне полмира,
И прячут грустные сатиры
Своё лицо в моё лицо.
За гривой чащи слышен лес.
По нарисованным портьерам
Скользят напевно гондольеры,
Гондолой расплескав напев.
Всплеск добегает до ступней,
И брызги на небо бросает,
И ты идёшь в ремнях сандалий
По тонкой карточной стене.
И после бури на песок
Ложится первый отпечаток,
За ним второй, за ним десяток
Портретов уходящих ног.
И в словаре тысячелетий
Темным-темно.