в словах ли и вправду дело,
или в буквах, в печатных знаках,
или, может, как ты хотела –
в электронном пространстве,
в не купленных в магазине тряпках,
в дешевом пьянстве?
Может, опухоль в виде мамы,
может быть, просто рожа
не такая совсем, или ее же рама
недомыта, как те близнецы на паперти,
жалко ведь, правда, и отчего же
шаром покати на скатерти –
самобранке? Хотя откуда –
нет ничего: ни бога, ни иерархии
отношений, вне понимания чуда,
законов Мэрфи, Ньютона, частиц невидимых,
тут же наоборот: есть и зимы жаркие,
и следы насильственных
дел, и привычка беличья
рыскать и кочевряжиться,
да еще удивляешься, а следы безденежья
не-, не вихляют и не теряются,
а ведут туда, где пацан упрямится,
не молчат, а лаются
на купюры мятые, на монетки.
Где широкий жест – мол, не надо нам!
где как жар-птица в клетке
алчность вскормлена и хула ужасная
на деньгу, все равно что, на посторонний хлам
возведена. Напрасная
сила воли. И нищета напрасная,
кончилось, слышишь, время святой убогости,
дева сидит в ресторации, дева красная.
Эх бы, сейчас бы жадною мозолистой пятернею –
да в карман засунуться, да по всей по строгости
жахнуть бы им сейчас, повести ноздрею
в сторону, да уже перезрело дитятко.
Дева сидит позорится,
и простецкая экономика
в щель уползает напуганной карточкой с черною полосою.
15.01.2007