Все сон. Как это правильно и точно.
Лишь пустота. И это страшно тяжело.
Сознанье Андами на грудь мою легло –
Всё есть ничто. Так. Но насколько это прочно?
Мы – люди, и запутались в безмерной глупости безмерно.
Открыть глаза бы, чтобы сбросить эту сеть –
Безмерно тяжело, нет сил терпеть,
Сон слишком пуст и глуп. И мутен. Сон лишь – верно.
Мы – варвары, забывшие об этом,
Забившие на суть и смысл навечно,
И каждый день, упорно и беспечно,
Мы травим душу, хвастаясь скелетом.
А если б не травили – что с того?
Сломали б сон один – в другой проснулись,
Опять бы мило утру улыбнулись
И весело шагнули в Ничего.
Хочу сломать свою грудную клетку
И посмотреть, как там, на дне, душа.
Лежит в грязи, свернувшись. Хороша.
Глуха. Юродива. Не хочет сесть на ветку,
Ведущую от главного шоссе. Хотя – куда?
Зовут, но знают же – не могут же не знать! –
Что эта ветка тоже вникуда,
И слишком глупо это отрицать.
Лишь пустота. В словах, в делах, во взглядах...
Нет, не о душах, не о людях речь.
Вот взять бы этот мир, и к черту сжечь.
И с интересом думаешь о ядах.
Но это тоже глупо. Остается
Крутиться побыстрее в этом сне.
Быть может, Бог когда-нибудь проснется
И скажет: «Сон смешной приснился мне!»