Я на палитру выжимаю
Багровой крови тёмный жар.
Я кисть забытую хватаю
И с ней вхожу в остывший зал.
Сквозь окна мёртвенного цвета,
Пронзившие печальный храм,
Снопы разбуженного света
Кидают высь к моим ногам.
Я рву кричащие эскизы
И, кистью взяв с палитры кровь,
В портрет волшебной Моны Лизы
Ей ударяю вновь и вновь.
И брызги красными ручьями
Стекают вниз, стирая лик,
Однажды созданный руками
Того, кто вечен и велик.
Моя любовь – в кипящей крови,
А кровь – на выцветшем холсте.
Она бурлит в безумном слове,
Она кругом, она везде.
Но что я вижу! На картине
Сквозь краску вырванной души,
Восстановив порядок линий,
Улыбка светится в тиши.
Она парит в холодном зале,
Теплом бессмертной красоты
К поющей жизни пробуждая
Давно увядшие цветы…
Пройдут ненужные капризы,
И вот тогда ты, может быть,
Поймёшь улыбку Моны Лизы
И даже сможешь полюбить.
январь 1989