Бояться правды слишком поздно.
Я знал тогда, на что иду.
Я всё воспринимал серьёзно.
Как жизнь. Но нет, не как игру.
Однако всё же став актёром,
Я должен искренне играть
И быть глухим к чужим укорам
И душу сцене подчинять.
Кладя искусственные руки
На пузыри дырявых луж,
Я ощущаю чьи-то звуки
И первый лёд далёких стуж.
Но чувства, певшие когда-то
Под тихий плач хмельной струны,
Я заменяю суррогатом
Для тех, кто тоже часть игры.
Мне жалко прошлого, конечно.
Мне жалко тех, кто был со мной.
Они пропали в мрак кромешный,
А я шептал: «Постой! Постой!»
Я сам пропал, играя роли,
И год ищу лишь сам себя.
Я часто чем-то недоволен.
Пусть это слабость. Но – моя!
сентябрь 1989