Забив анакрузы семян,
Весь посиневший наркоман,
Жжет поэтический кальян;
Ноздрями втягивая дым
С оттенком серо-голубым.
Ему так хочется взлететь -
Но ангелОв сурова плеть.
Сибирь – далекая страна,
Болотами окружена,
Анакрузой заражена.
Там дик тысячелетний лес;
Лазурь высокая небес.
Там, чтоб в Москве не помереть,
Из под земли качают нефть;
Течет в Москву природный газ,
Дает Якутия алмаз -
Прекрасный край – коль не беда –
ВолкИ уходят не туда.
Однажды НикитА Хрущев,
В конце сороковых годов,
С тяжелой ношей двух мешков,
Шел босиком в Биробиджан -
Его «верблюдов» караван,
Лишь путь невыносимым стал,
Весной, в распутицу, застрял.
А он, (Хрущев), упертым был
И, из последних было сил,
Заметив в поле паренька,
Спросил: Не будет ли глотка
Воды. Ну, а ему в ответ:
Водички дяденька здесь нет.
- Дай, перед смертью, закурить.
- А вдруг пожар. А чем тушить?
Тогда Никита на пенек
Присел. И дале диалог:
- Я шел сюда, мешки волок,
Сей заповедный уголок
Засеять весь; в суровый край,
Чтоб кукурузы урожай,
Собрать большой с его полей,
Чтобы богаче королей
Вы стали. Но надежды лгут,
И, вижу я: напрасен труд.
И отвечал тот паренек:
Зачем плетешься на восток?
Нам здесь не нужно кукуруз,
Мы в поле сеем анакруз.
- Тогда, пожалуйста, в стакан
Насыпь анакрузы семян.
Вот, из дальневосточных стран,
В Москву вернулся караван,
Везя Никиту и стакан;
И закурила вся страна –
Шестидесятников волна
Прошла, Высоцкий, группа «Сплин».
Спасибо Вам Василь Чуприн