У него – кобыла бела,
он верхом в розоватую рань.
А ему навстречу – БелАЗ.
Ну и – кожу кобыле порвал.
Он, конечно же, тут же в крик
и полез на вершину горы.
На вершине стоял старик
изучал под ногами обрыв.
Принц (рыдая): «Кобыла! Была!»
«Ну, была – что ж нам, был ведь и Бог».
«Я скакал, а рассвет пылал!»
«Бесконечно пылать он не мог».
Принц, рыдая, с обрыва – скок!
А старик лишь плечами пожал.
Разгорелся совсем восток,
солнце свой обнаружило жар.
А внизу обрыва – карьер,
и БелАЗы вывозят щебень.
Тут – обед. Бригадир согрел
всем по порции, две же – себе.
Быстросуп жидок, но остёр.
Глядь, отставший водитель везёт
труп кобылы. Его – в костёр,
догорело, по счастью, не всё.
И старик, что слезал с горы
лицезрел превосходный пикник:
десять сытых чумазых рыл
да полтуши конины меж них.
Он, наставив на них свой перст,
заявил: «Злодеяний не скрыть.
Люди к Богу прибили крест,
вы же вырыли Принцу обрыв.
Ваша логика мне ясна:
«Принц, мол, сам примостился туда».
Но вас выдала туша мясна,
правосудье наносит удар».
Долго-долго вещал старик,
уж и лошадь доели совсем,
уж багрянец померк зари,
видно в нем бес-оратор засел.
«Also sprach, мол, Zaratustra –
не какой-то канатный плясун,
умер Бог»… Но народ устал,
повалился на землю, заснул.
В чём мораль? Как всегда проста.
Людям принц на хрен не был нужён,
а старик – тот совсем достал.
Как и вы. Да пошли вы все в жо!