Минипоэма
Пролог
Передо мной от рожденья до смерти,
Чуть впереди - на полшага -
Полоса отчужденья невидимой тенью,
Превращающей друга - во врага.
1
На мертвенно-сером и сизом от зноя
Рисует усталость белесые нити.
Пот. Чад. Омерзенье простоя.
Взгляд. Ваше простое: "Простите…"
За вами тянулась строка без размера,
Где рифмы вне ритма - неверные тени,
А в окнах - как бельма - светильников сферы
Растили изломы больные растений.
2
Дрожанье знойного сиянья…
Сплетенье слов, теней слиянье,
Смятенье мыслей, действий, жестов…
Все нереально. И не к месту
Свеча вечернего светила,
Отвесно падая и плача,
Светила (не могла иначе!),
Утратив сон, утратив силы.
Рассеянно душило звуки
Метро. Ребристый эскалатор
То вяло выл, то сонно падал…
На плечи, на ресницы, руки
Ложилось отчужденье твердью.
Чернели фонари немые,
Как виселицы сладкой смерти,
Как палачи городовые.
И разметавшись в дреме этой,
В вечернем зное тихо зрея,
Ждала заката иль рассвета
Команда воронов на реях.
3
Я - чужой планеты обломок.
Возле Солнца - во тьме - круженье.
Груз нелепых обид в котомке.
Предо мною - отчужденье.
Малость. Случай. Пересеклись
Траектории. Ах, как мало
Надо, чтобы тебя не стало!
Просто в стороны - дальше - вниз…
Глыба вздыбившегося льда.
Что-то новое - пытка ласкою?
Соль на ране - на небе звезда.
Лед. Вино. Прием потасканный!
4
Очень плохо. Куда уж хуже!
Этот вечер - сплошная топь.
Как трясина. Неужто нужен?
Кружим, кружим… Где автостоп?!
Нет, немыслимо. Даже грезя.
Что от похоти, что от любви…
Ноги режет стальное лезвие.
Боже, Боже, останови!
Оглушительно улица выла…
Это было. Бодлер. Бордель.
Взгляд - по-ухарски - в спину вилы.
Стол. Маяк сигареты. Дверь.
Рук касанье. Итак - не смею
Отчужденье преодолеть.
Знаю, знаю - потом осмелею.
Это тоже блаженство - не сметь.
Снова слово. Как предисловие.
К горлу ласка - горчичный ком.
Неужели - эпизодиком?
Только вечер. И не знаком?
Не просить же святого огня?!
Сигареты зрачок зияет.
Я прошу вас - простите меня.
Как одежды очки снимаю.
5
Подчини! Приручи!.. Нелепо.
Я прошу униженья опять,
Как в блокаду прогорклого хлеба.
Боже, дай мне себя распять
На кресте невесомого тела!
Влагой, кровью ли истеку,
Бесконечности знаком белым
Твои руки на крест влекут.
6
Целую прядь твоих седых волос,
Хочу мгновенье с вечностью связать.
Я создал мир из домыслов и грез,
И надо ли от них меня спасать?
Ах, рифмы, рифы тайного греха!
Что я сказал, кому какое дело!
Бесстыдство гениального стиха -
Строка как трос - натянут до предела.
Разрыв смертельным может оказаться.
Стальное по сердцу хлестнет кому из нас?
Вы можете безоблачно смеяться.
Уйдя, я этим никого не спас.
Я не могу любить и не страдать.
Вот было б чудненько - желать и не стремиться.
Как будто бы взлететь - и не упасть.
Как будто бы упасть - и не разбиться!
7
Я не имею права быть с тобой «на ты» -
С моею болью, с тайною моею.
Но я забыть, пожалуй, не сумею
Твоей остывшей красоты.
Я в сердце лед не в силах растопить.
Как пасынок - душа моя в коростах.
Забыть тебя - да разве это просто!
Но очень просто Вам меня забыть.
Глотаю дни, как горькое лекарство.
По ветру пепел - по листу строка.
Пока еще дрожит моя рука
Мешать поэзию с развратом и коварством.
Я ничего не в силах изменить.
Зачем судить, что хорошо, что плохо.
Я разрываю Ариадны нить
Без позы, слёз, истерики и вздохов.
8
И тебе ничего. Да и сам - зачем?
Вроде все сказал - да совсем не то.
Сколько разных слов, сколько разных тем…
А зачем оно - не о том?!
Эпилог
Я гоняюсь опять за тенью,
Сам себя казня.
Отчужденье, отчужденье
Мучает меня.