Белое – не цвет, а состояние чистого,
Не яркое, но до слепоты страшное,
В природе не существует.
Игристого два бокала от кротости,
Изящное платье с глубоким вырезом.
На столе восточные сладости
И чай из лепестков роз.
Таким был вечер гордости у одиночества.
А, впрочем,
Склочная натура самолюбия
Дозвонилась все-таки по адресу,
И количество перетекло в качество.
Не поле битвы, а шапкозакидательство.
Все вышло так, что жалость неминуема.
Или искусственна. Зато ночь долгая.
Да и помочь ей в героизме некому.
Пустырь злодея - собственность пологая – ее трофей.
Иному празднику и дверь не заперта,
А так, всю тушь размазала.
Кривее губ лишь зеркала. И эта,
Что сидит напротив.
Не спасла, но выстрадала
Свой побег в аперитив размером,
Отрезком, вектором – все нрава геометрия.
Примером стала для себя сама.
Безветрия не дождалась
И в мерзком одеянии дождя
Неслышно утекла за костюмером.
Искомая причина суждена
Была попасть ей в руки,
И обречена оружием служить.
И каждый раз, любуясь сталью слова,
Вонзать ее тупым концом и быть
Самой собой до скуки,
До взрывного и властного желания убить.
Иного счастья и желать не смела.
А ненависть слепила и белела,
И расползались швы.