Милая, убит день. Прекрасно.
Надо подумать, как прикончить завтрашний.
Когда будешь рядом, я не буду их убивать,
А пока я изобретательный киллер.
Не надо убивать дни,
Судьбу не гневи,
А то один из них отомстит,
И за миг до встречи будешь убит.
Гневи её, не гневи -
У неё это в крови.
Она и людей убивает,
И по дням ими стреляет.
Но убивать дни – быть нетерпеливым.
Хочешь быть зверем? Пожалуйста.
Их и так полно, и всё больше -
Убитые, они не исчезают, а размещаются в людях.
И что мне делать теперь с таким грузом убитых?
Я тащить не могу уже,
Он растёт небоскрёбом, у которого лопнут троса.
Я соревновался и хотел побеждать.
Мечтал пробежать, как Валерий Борзов,
Бывал горем убит от проигрышей,
Но ни разу не пытался выиграть у верблюда,
Который пройдёт в ушко иголки.
Теперь во мне голос инстинкта
Сильнее голоса разума –
Не человек я.
Смысл тогда этих инстинктов скажи мне.
Без них я и дни убивать перестану,
И ты не нужна мне станешь,
А последний потянет в могилу.
Сделав рабами их, стану я человеком?
Если и стану им, явится сын электронный, и скажет:
«Дальше действовать будем мы». И что? В этом смысл?
Смысл только там, где о нём забывают –
Поют, например, или танцуют…
А если стал думать, попробуй его найди…
И зачем мне рабы, если я ненавижу рабовладельцев?
Сделать рабыней природу зачем?
У кого инстинкт рабом? У того, кто стреляет?
Или раб он того, кто стрелять отказался?
Там, где выстрел не сделан, там дружат они,
Разум с инстинктом.
Что я наделал, проклятый бандит,
День уничтожил, вот он убитый лежит,
Покорно разлуку нашу с тобой сокращая,
В темень скрываясь, прощая и понимая.
А я не верну его больше, и не увижу,
Чтоб скорее приехала ты,
Но и смерть стала ближе.