Ночь. Пустынные аллеи луна-парка,
Ноздреватый месяц спит краюхой хлеба.
Только звёзды, как аргоновая сварка,
Сыплют искры затухающие с неба.
Спят столицы, деревеньки и аулы,
Спят священники, бандиты и кликуши
А на кладбище всё ставит мне прогулы
Тот, кто выцелил подстреленную душу.
Сигареты – целых две. Но нет ни спички.
Сдох мобильник увядающей триолью.
Я опять не отозвался в перекличке,
Значит ищут. И опять накажут болью.
Не дождётесь, я видал забавы круче,
И исходы от победных до летальных
Спор с Судьбою априори ненаучен,
Все ответы есть в мирах трансцендентальных.
Ночь - к развязке, жизнь, похоже, просто мимо -
Догорает, как сигара - до окурка
Только тикает отсчёт невозмутимо…
Ну-ка, встань передо мною, Сивка-бурка!
Восхищённый необычностью окраса,
Я пришпорю до кровавых ран на шкуре
Клюворыло-рукокрылого Пегаса,
Чтоб, подлец, и не мечтал о синекуре,
Чтобы пена из ноздрей и пар из глотки,
Чтоб храпел, сбивая в кровь свои копыта,
Чтобы рвался на дыбы от жгучей плётки
И от шпор осатанелого пиита.
Презирая славословия и сплетни,
И проблемы - от любви до ностальгии,
Я пущу коня в галоп его последний
До бессонницы, до слёз, до аритмии…
Боль сквозная, как стрела от арбалета…
И не вытащить, не высказать, не выпеть.
Жаль, в стране надежд не будет больше лета,
Будет Лета, ядовитая как Припять.
Дышат в спину. И всё ближе наши тропки
К месту встречи, где костёр и панихида…
Дотянуться бы до пульта…Где же кнопки,
Управляющие поясом шахида…
Вот и снова мы с Судьбой моей в цугцванге.
Что ни сделай – каждый шаг ведёт к унынью.
Что ж ты медлишь, воструби же, третий Ангел,
Сердце рухнуло в поля звездой-полынью…