Десятый день, оглохшие от шума,
Исправно мы встречаем Новый Год…
Благодарю, родимая Госдума,
Что не забыла ты про свой народ.
И хоть в болоте по уши Держава,
И не хватает работящих рук,
Ты десять дней оплаченной «халявы»
Нам с легкостью отваливаешь вдруг.
В державе от границы до границы
Который день колбасит весь народ.
И даже тот, кто жаждал потрудится,
Вдруг сознаёт , что что пятый вечер пьёт.
Сосед по дому, в меру пьющий слесарь,
Ключом три раза не попав в замок,
Признался, что не помнит ни бельмеса,
В какой руке держал он молоток.
Когда соседа я волок к дивану,
(При этом еле справившись с ключом),
Сосед хвалил Премьера неустанно,
Хотя Премьер здесь явно ни при чем.
Я не силен в политике копаться,
И все же не пойму лишь одного:
Почто Конгресс своим американцам
Дает всего три дня на Рождество.
Как чужд он мне, тот Холм Капитолийский,
То ль бабы там диктуют каждый шаг,
То ль в ихних Штатах напряженка с виски,
Но нам с соседом жаль их, бедолаг.
Иное дело – русская основа,
Когда, гуляя, чуешь душ родство.
Пусть светит елка,
Мы без останова
Сквозь Новый Год въезжаем в Рождество,
Со святками, с девичьим хороводом…
А дальше, как ведется на Руси –
Привет, сосед!
Со старым Новым Годом,
Но, Боже упаси, не тормози.
Чуть отдохнул– и вот оно, Крещенье.
И если ты стране своей не враг,
То ставь на стол обратно угощенье,
Ты все же православный, как-никак.
Или тебе совсем без интереса
Культурных наших ценностей шкала?
Ну, потерпи чуток, российский слесарь,
Хотя б до двадцать пятого числа.
Что из того, что пить душа устала,
И наплевать, что с памятью изъян.
Татьянин день – вот окончанье бала.
В Татьянин день мы пьем за всех Татьян.
Ну как не выпить в праздник этот редкий
За мам и бабок, за сестер и жен.
Нам праздник этот подарили предки,
А пращуров и слесарь чтить должон.
И все!
Последний праздник на исходе.
Долой безделье!
Дальше план таков:
Февраль, дружище, встретим на работе,
У чертежей, у прессов, у станков.
И будем ежедневно и на славу
Чертить, пилить, строгать, долбить, колоть,
Крепить трудом родимую Державу,
То есть до самой Масленицы вплоть.
Да ты, приятель, спишь уже угрюмо,
Приплюснув лбом вчерашний бутерброд,
А я шепчу: - Благодарю, Госдума,
За то, что не забыла свой народ