Жизнь доконает меня, зараза,
Киснут мозги в табаке и водке.
В жутком похмельи теперь вместо рвоты
Рвутся стихи из охрипшей глотки.
В руки и ноги бы черные гвозди,
И над толпой – лишь бы ближе к небу.
Чтоб докричаться хоть раз до Бога:
«Лама Савахфани, о Боже, где Ты»?
Волосы клочьями рву в бессилии,
Снова душе не прорваться сквозь зубы.
Бестией в сердце когтями вцепилась,
Гибельной яростью палит и студит.
Рву из горла до бела раскалЁнными
КлЕщами, строки рожденные сердцем.
В адском горниле души, опаленные
Падают в стих остывающим пеплом.
И не сметет никогда ветер времени,
След на бумаге от сердца горящего.
Память исчезнет под прахом столетий,
Кости сгниют, а стихи останутся.