Март тяжелой капелью долбит по намокшему снегу,
Оставляя пробоины в рыхлом вчерашнем снегу.
Я гляжу на сосульки и вижу весеннее небо,
Голубое настолько, что слов подобрать не смогу.
Лед в канале просел и темнеет краями промоин,
В мокрой каше панельной прохожие движутся вброд…
Лишь Барклай на граните стоит, равнодушно спокоен:
Он ведь памятник, – значит, стоит; не сидит, не идет.
А вдали, над каналом – главы Воскресенья Господня,
Что известен в народе скорее, как Храм-на-Крови.
Как блестят купола, как сверкают глазурью сегодня;
Как коты в подворотнях орут о вселенской любви!
Март тяжелой капелью долбит по намокшему снегу…