В гостях засиделся я долго, ей-богу.
Уже намело и кругом ни души.
До дому в деревне я знаю дорогу.
В кармане бренчат, что остались, гроши.
Мне надо на юг прошагать «тыщу» метров,
Ну, плёвое дело, чтоб выветрить хмель,
Одет же легко, а «наклюкался» щедро,
В сугробы ввинтился, как в дерево дрель.
И странное дело: ничуть не трезвею,
От холода пуще ещё развезло,
Но всё же шагать я пока разумею,
С гостей приходил, и пока что везло.
Снег смело забрался мне в летние туфли,
Слегка по ступням шебаршит, холодит,
Похоже чуть-чуть на слоёные вафли,
Но пьяному снег на ногах не вредит.
Мороз не спеша стал во внутрь забираться,
Знакома дорога, но не узнаю.
Под ноги стал хлам, как назло, попадаться,
Быть может в аду я, никак не в раю.
Ну, кто навалил здесь бетонные плиты?
Споткнулся, упал, растянулся в снегу,
Ударил по ним кулаком, вроде квиты,
Они ж мне в лицо заползли, как к врагу.
За плитами яма, ступни стали сверху,
А руки без варежек где-то в снегу,
Лежу, заикаюсь я молча от смеху,
А вылезти сразу никак не могу.
В итоге попал кое-как на тропинку,
Последние метры пешком одолел,
Застывшие зубы, блин! пляшут лезгинку.
Зима и дорога. Такой уж удел!
02.2007.