Полковник пьет. Почти уж сотню лет
он наполняет грязные жестянки
трофейной водкой,кутается в плед,
неотличимый внешне от портянки,
сосет кальян и хмурится вослед
теням и духам ...Как всегда по пьянке.
Полковник пьет.В каморке темнота,
пропитанная запахами псарни.
Чертовски сыро. Холод. Маята.
Знаменами давно разбитых армий
он топит печь...Ушедшие лета...
Почти уж сотня лет в чужой казарме.
Полковник пьет. Еще в его душе
пылают бойни всяческого сорта,
он помнит связки вражеских ушей
на грязных шеях,взорваные форты...
До одури оттачивать туше?
Стрелять?..По крысам?..На какого черта!?
Полковник пьет. Наверное никто
и не услышит выстрела сухого.
Никто не скажет: «Что-то здесь не то.
Давно его не видно...»,но плохого
никто не скажет тоже. И пальто-
-единственный остаток (да и то
потрепаный) его как такового...
***
Здесь повсюду разбросана ты
мешаниною платьев и книжек.
Грани хаоса и чистоты
под вуалью никчемных интрижек.
Из мелованной пустоты
я твои поцелуи выжег.
Здесь повсюду разбросана жуть
неслучившихся встреч,ожиданий
неоправданных...Боли чуть-чуть
и немного пустячных страданий...
Чем ты,Боже,наполнил грудь
одного из твоих созданий?
Летним утром дождя волшебство.
Я дурацкой любовью изломан.
Оправдайте мое баловство
самым тихим и ласковым словом,
Окрапит гнилой листвой,
Освятите коровьим ревом.
Летним утром холдодная ржавь
растворенного в тучах восхода.
Убери!..Зачеркни!..Переправь!..
До чего иди отская ода...
Опускаюсь в дурную явь,
как с похъмелья в студену воду...
***
Рожай под хохот многоточий
пустой строки вороний выкрик.
Пускай вселенная гогочет.
Пускай,бегущий к точке игрек,
ты сам-не более чем Альфа
на тонкой линии пунктира...
Твоя прямая идеальна
на фоне е...того мира.
***
...а теперь ничего и ре надо.
Ни друзей не хочу,ни врагов.
Моего персонального ада
двадцать пять идиотских кругов.
Каруселька...А в ночи рупор-
-похоронные первых дождей.
Зимних дней обнаженные трупы
на ладонях пустых площадей.
Захлебнуться,свернув направо?
Иль-налево-гореть в огне?..
Не по мне эта сучья забава
и другие уже не по мне,
Но безжалостно обнажена
этой страсти весенняя мука...
Так танцуй,госпожа Тишина,
на груди убиенного звука!
***
Сны недобрые выжгли холодом
все, что было.
В груди под ребрами
и не зелено и не молодо.
Предсказаниями недобрыми
бесноватый февраль щетинится.
Дни пустые
и ночи полые.
Наблюдая как небо тинится,
мы лежим с тобой
алкоголые,
недопетые,
обреченные,
нездоровые,
зачерствелые.
Здесь и очи и чувства-черные.
Только танцы и лица-белые...
***
...утешались кровью
и мыслями о грячдущем,
отпивались вторично залит ым горьким чаем...
А небес киселя становились все гуще и гуще,
и бока облаков покрывалмсь цветным лишаем.
В лампе рассвета уже догарасл керосин.
Еще оди н день.
для всякого дурачка.
И Солнце взрывалось тысячью Хиросим
в бездонной жути
ее зрачка...
***
Небо,заросшее звезд прыщами,
ржавыми ливнями сердце мочит;
ласковый запах т воих прощаний
в черных ладонях осенней ночи.
Плоти,искромсанной т ихой страстью,
малые радости грязных истин...
Нищие! Кровью своею с красте
серые будни опавших листьев.
Скисшую похоть даруйте любящим.
Будет радостнее,свободнее...
Ты,облаченная в тела рубище,
дай взглянуть на твое исподнее,
дай пройти твоими пещерами,
в дивных сумерках руки пачкая.
Разум бредит тенями серыми,
утомленный небесной качкою,
Строки-миры колесом вращая
и обращая в снежные клочья...
Ласковый запах твоих прощаний
в черных ладонях осенней ночи.
***
Немного солнечного ветра,густая кровь и что-то вроде
осенних листьев. Разговоры со вкусом нежноьсти и грусти.
И ты уже не понимаешь в какую даль тебя уводят,
но это сердце не ост авит и эти руки не отпустят.
По онемевшим тратуарам скользят задумчивые лица,
пустой троллейбус удрученно качает грязными рогами,
а то,что ночью называют,еще не скоро приключится,
еще так долго до разлуки...И закадычными врагами
мы нежно смотри м друг на друга глазами,кровью налитыми,
безостановочно старея,нравоучительно кивая
и беспричинно кроя матом и объясняясь на латыни
и по-французски извиняясь и по-собачьи завывая.
------------------------------------
Под фонарями на проспектах стоят сговорчивые дамы,
у разукрашенных подъездов шныряют сонные таксисты...
Мы открываем этот вечер двумя бутылками «Агдама»,
от мира грубого укрывшись в квартире дымчато-тенистой,
в своем раю,под одеялом,в измятой пачке сигаретной,
среди ис пис аной бумаги,среди расколотых бокалов,
друг друга зная столько лет,но...Прекрасно зная-эт о бред,но...
Оскал любви-один из самых неотразим ейших оскалов.
И ты прекрасно понимаешь в какую даль тебя уводят.
И ты прекрасно понимаешь,что эти руки не отпустят,
что это сердце...Ну а впрочем,то не любовь,а что-то вроде
неудержимого потока неизрасходованной грусти.
***
Я-опять!-пустослов,юродивый,
нудный плакальщик счастья нашего;
сколько ж злобы,
ненужной вроде бы,
я под гнилостным сердцем вынашивал;
а теперь-
-преклонить бы голову,
чтоб ос таться слугою слуг...
А ты знаешь
как тянутся к горлу
длиннопалые руки разлук?
Расстаемся. Покуда живы.
Я
опять
над строкой мечусь...
Ну зачем же ты тянешь жилы
из кровавого мяса чувств?
***
Я больше не пойду на компромисс,
не стану лебезить и при творяться,
но вы бледны и так тревожны,мисс,
что...хочетсяч в лицо расхохотаться
и вам-за ваши чахлые «люблю»,
за горечь опостылых поцелуев...
И самому себе-за то,что сплю,
спокойный,ничего и не почуяв
как будто бы. И словно бы любовь,
и словно бы для вас я-самый близкий...
И вот уже,напившись,лезу вновь
меж ваших ног. И тычусь в ваши сиськи.
***
...и снова ты кричишь: «Постой!»,
а я бегу и задыхаюсь-
-весь мир пропах твоей ****ой,
весь мир-разруха,тьма и хаос,
весь мир-огромная кровать...
Какое вычурное ****ство!
Года...Все проще забывать ,
и все томительней влюбляться.
***
1
Все то,чего не было
(а не было многого,
не было мебели,
не было окон во
что-либо,обуви...
Было и незачем.
Не было мелочи.
Впрочем и не за что
было выплачивать.
Словом,не стоило
вкручивать,скачивать...
Лежбище-стойло-
-дом-ожидание-
-буйная робость-
-радость познания)
рушится в пропасть,
плавится,
горбится,
гнется,
выламы-
вается,крошится
всеми углами,
каждою плоскостью,
каждым изгибом...
То чего не было. Полностью.
Ибо
даже присутствие талого снега
(Пусть остается чистейшее эго!)
в данном пространстве казалось излишним.
Лишнее вычленим,
лишнее вышлем.
Пусть
остается голое эхо.
Пусть
остается горсточка смеха.
Если чего и хватало,то только-
-только,поскольку найти иголку
в этом стогу пустоты представляло
каторжный труд. Слишком медленно,вяло,
дни протекали,
дни уходили,
дни эти не были чем-либо. Или
были ничем. Не оставили следа
темные сгустки божьего бреда.
Не было даже простого движения
рук,рассчитанного на сближение
тел. Но педали-не для безногого.
Главное-просто-не было логова,
не было дома,не было улицы,
места
укрыться,ужаться,окуклиться.
Даже законов,которым я следовал,
не было.
Не было!
Не было!
Не было!!!
Все оплывало,таяло,сохло,
гнулись подпорки,трескались стекла;
в общем-то жизнь протекала около
нас. Бурлила,стонала,охала,
окала сука,икала,плакала...
И раздевала. Начисто. Наголо.
2
А все же чего-то желал и требовал.
Взгляды,
которых,конечно же,не было,
все же давали тепла и нежности.
(Чувствам чужда категория свежести.)
Не было силы. Не было пыла.
Впрочем,о чем я?
ПРОШЛОЕ было!
Было пятно
на стене,за балконом
было окно
и рябина за оным-
-алые гроздья в шапочках снега.
Помню. И Альфа была и Омега.
Было дремотное утро,зевота,
чьи-то звонки,пожелтевшие фото
в пухлых альбомах,пурги завывание...
Словом,какое-то существование
место имело,было,но не дало
самого главного.
Гнусное «не было»
все поглотило,всосало,окутало...
Долька пространства (кривого и гнутого).
Чьей-то души беспокойное сало.
Все это было. Только не стало.
***
Лелечке
Чужего сердца неровным боем,
любви последней холодным адом
ноябрь безумит. А нам обоим-
-звонки и письма. Да где-то рядом
промчится поезд. Не твой. Никчемный
в морозном полдне. И мне ненужный...
И снова воздух-сухой и черный,
пустой и душный.
И снова тюрьмы забытых комнат.
И снова теплится еле-еле
былое пламя. И снова помнят,
И снова помнят-в чужой постели.
И снова поезд. За каждой дверцей
пустяшных слов разлито болотце.
И снова сердце. Ты слышишь?..Сердце.
Ты слышишь? Бьется...
Пускай колотит. Не смейте трогать!
Какой отравы еще я не пил?..
Чужих лобзаний горячий деготь,
любви ушедшей зола и пепел,
ночные вскрики моих прощаний-
-забуду все. Но запомню это.
Как мы с тобою рассвет встречаем
последним летом.
***
Ты пришла?..Благодарен уже и на том.
Видишь,плоть захотела огня?
Усмири эту плоть заскорузлым бинтом
ни на что не похожего дня.
Пусть я прожил не очень красиво,пестро,
без любви и высоких идей,
только множа пропахшие луком бистро
на пропитаных потом ****ей,
но я весь прогорел. Только пепел и гной
в загустевшей от боли крови...
Исцели эту кровь проржавевшей иглой
самой низкой и черной любви.
***
Заткни мой рот холодным поцелуем,
а я останусь ласковым и теплым.
Мы снова лихорадочно пируем...
Мерещится ноябрь оконным стеклам,
а старенькому зеркалу в передней
мерещится лицо мое худое...
Дремотные,расплывчатые бредни
минувшей ночи. Утренней водою
не смоются они. Не растворятся.
Не обратиться в пепел и золу им...
Но если я устану притворяться,
заткни мой рот холодным поцелуем.
***
Брось,дорогая. Брось...
Брось,дорогая. Брось!
Что за смешные вести!?
Мы ведь и не были вместе,
Мы и любили врозь!
Брось,дорогая. Брось!
Чувства в покоя вате
Погребены. И хватит
Этих нелепых просьб!
Брось,дорогая! Брось!
...Что же я пьяно вою,
Срезав сплошной кривою
Нашу двойную ось?
Брось,дорогая. Брось...
***
Нет конца мушиным ариям-
-похоронные процессии.
За окном июль-террариум:
плюс безумие по Цельсию.
Простынь сбита мокрой кучею.
Сны недолгие,нелегкие...
Воздух патокой тягучею
плавит сморщенные легкие.
Поскорей бы лета проводы.
Все звонят...Достали,сволочи.
Телефонным,что ли,проводом
удавиться в жаркой полночи,
Чтоб меня,бездонно грешного,
с передавленною глоткою,
отпевали безутешно вы,
поминая теплой водкою.
***
День холодный солнцем разузорен.
Неспокойна города утроба.
Сербра и злата столько зерен
кто засеял в снежные сугробы?
Поскольжу по наледи проспекта,
в лед одет да инеем залатан;
может быть,и мне отсыпет некто
вдоволь серебра и вдосталь злата?
Может быть,и мне лихая стужа
пропоет морозную Осанну;
может быть,вернусь домой,и ту же,
что вчера забыл,тебя застану?
...Неспокойна города утроба.
Серебро,растраченное даром...
И уже,как мертвая из гроба,
поднялась Луна над тратуаром.
***
Хочу чтобы напс застали
со смертью один на один;
прижаться к холодной стали
виском,не познавшим седин;
и сотни четверостиший
помножить еще на сто,
да так,чтобы мозг раскисший
выплеснулся на стол;
да так,чтобы сразу вмерзли
в волос,кровью моченый,
строки,что будут возле,
рифмы,слова крученые...
Чтобы нашли нас рано
утречком,в закуточке...
Чтобы зияла рана
самой последней точкой.
***
Наше последнее утро,
солнечное ненастье.
Страсти моей перламутр
в жерле твоей страсти.
Платья на спинке стула-
-памятные улики.
Я ухожу. Сутулый,
горестный и двуликий.
Ты же-исчадие рая-
-хочешь меня завлечь,
крылья тоски выдирая
из-за моих плеч.