«Мне писали стихи!» — с грустной гордостью ты говоришь
и, наверно, хранишь все листки и читаешь подругам.
Абрикосы цветут. И плывёт, поднимаясь до крыш,
абрикосовый запах. И дождик по стёклам упругим
барабанит всю ночь. И тебе до зари не уснуть
над раскрытою книжкой — красивым и скушным романом.
Нет в судьбе поворота, и прям заколдованный путь,
и с него не свернуть, обманув себя новым обманом.
Ты окно распахнёшь и вдохнёшь абрикосовый дождь,
а потом, торопя и опять отгоняя решенье,
ты стихи соберёшь и, быть может, порвёшь и швырнёшь.
Я придумал тебя. Я влюбился в своё отраженье.
Я придумал. А ты не хотела придуманной быть.
Ты хотела придумать меня, чтоб любить без оглядки,
без оглядки на быт, на мой вечно несобранный вид,
на взъерошенность мыслей и слов в голове и в тетрадке...
И закружат стихи — пожелтевшие листья любви, —
в опрокинутом небе встречая свои отраженья.
Бросим прошлое — прошлому. Полно обрывки ловить.
Нам с тобой не хватило — любви или воображенья?
Это сон. Ты проснёшься, когда нагловатый, весенний,
участившийся дождь застучит по бесценным листкам.
Ты закроешь их скушным романом. Рассвет, как спасенье,
нежно руку протянет и нежно коснётся виска.
Вот и всё. А на узкой кровати, в подушках не смятых
столько спрятано снов, ожиданий, отрад и утрат...
Абрикосами пахнет. Привычный и приторный запах.
Ты читаешь стихи. Ты, наверное, плачешь. Я
в каждой слезе виноват.