О ТОМ, КОМУ ПОВЕЗЛО
Вот, устроив очевидную нелепость,
От отсутствия технической культуры,
Перегревшийся Икар влетает в эпос,
Поливая море воском с верхотуры.
А Дедал не лезет в пекло без разбора:
Перегруженный делами и вещами
Он летает невысоко и нескоро,
Опасаясь только снайперской пищали.
Мародёры, мракобесы и вандалы
Для Дедала не источники испуга!
И не надобны Дедалу причиндалы,
Потому, что с женским полом в небе туго!
Но глаза не от того на мокром месте –
(Думать некогда, маши, как одержимый!)
Из его автоматических созвездий
Выпадают хитромудрые пружины,
Подозрительно скрежещут полиспасты...
А Дедал, добавив в лёгкие озону,
Всё глядит на переливы синей пасты,
Где детали от Икара вечно тонут!
Не послушался отеческих советов,
А ведь мог бы быть живым и невредимым!
Вот у чаек – тоже нет авторитетов,
Гадят чайки на Дедаловы седины,
Под которыми житейских дум броженье
Испарениями разум замутило:
Что резоннее – парить без напряженья,
Или – рухнуть, приложившись о светило?
“Люди, люди! Вы б его не осуждали:
Он был малость не в себе, но славный парень...”
Нет, должно быть, здесь загвоздка – не в Дедале...
Но, с какой–то стороны, и не в Икаре?