Снайпер был беспощаден и дьявольски меток.
Чёрт лишь ведал в каком он работал краю
И видать на прикладе немало отметок
Зарубил он за чёрную доблесть свою.
Он лупил пацанов, как степных куропаток,
Край чеченский помощником призраку был,
Плыл туман по ущелью и горный распадок
Эхом выстрелы в сотни раскатов дробил.
Наш калёный отряд, не лишённый отваги,
Зарывался в расщелины ниже травы,
Невозможно глотка было выпить из фляги,
Для броска над землёю поднять головы.
Вечер гас над Чечнёй утомлённый и алый,
Розовели бинтами заката лучи,
И тогда наш разведчик, до шрамов бывалый
Вдруг обнялся с комбатом и канул в ночи.
В этом жутком краю, положась на сноровку,
Шёл гадючьим маршрутом он, в дебрях кружа.
Нёс десантник с собою одну лишь верёвку
Да испытанных в деле два финских ножа.
Вот уж скоро рассвет. Шаг десантник убыстрил
А потом затаился в звериной норе.
Не гремел ещё первый знакомый нам выстрел,
Не колол на куски тишину на заре.
Было тихо вокруг и прополз бы он мимо,
Цель дышала уж близко саженях в пяти,
Но скупой аромат сигаретного дыма
Опустил вдруг шлагбаум на адском пути.
Тут увидел солдат сквозь листву краснотала
Профиль дЕвичий, ангельски вздёрнутый нос.
Из под каски тяжёлой лавина спадала
Золотых и до боли знакомых волос.
Не встречал никогда он такого трофея,
Встал десантник над ним, словно мести гроза
И в испуге святом, камужляжная фея
Распахнула на брата родного глаза.
Он не связывал рук ей родимых и хрупких,
Дал короткую волю солдатским слезам
И вернулся к комбату с винтовкой в зарубках,
А что сделал с сестрою - не помнит и сам...
Робко ветер по крыше заснеженной рыскал,
Над окошком печально светила луна,
Тут рассказчик умолк и, как в песне ямщицкой,
Лишь промолвил: - скорее налейте вина.