Седых небес изысканная кара
Вернет меня назад, в Сэкигахару:
Опять течет заевшею пластинкой
Вся наша жизнь, как хоровод картинок.
Сотру отживших истин опечатки,
На карте жизни вновь играя в прятки.
Пустой надежды призрачная гидра –
Мой Ватерлоо, Орлеан, Мегиддо.
В небесной чаше гнева кану лептой –
Из берегов забвенья хлынет Лета.
Небесный хор завоет в исступленьи,
Вплетя в канон и это преступленье.
Ажурной цепью выжжены законы
На лбах, сердцах, запястьях миллионов –
Ты не боишься правдой резать узы?
Пусты умы и чувства без обузы.
Как трудно удержать в круговороте
Свой дух пред дикой ангельской охотой!
В святой войне танцуя саламандрой,
Твое я имя повторяю – мантрой.
А вдруг Господь, мой прах сжимая нежно,
Ладонь откроет ураганам вешним?
Из мясорубки снов в другое место
Вернусь – японкой, ведьмой, поэтессой.