Блюющий в цэдээловском сортире,
хромой гусак, ты нах не нужен мне.
Я предпочёл бы жить с тобою в мире,
но ты желаешь, чтоб я жил в говне.
Как долго ты лежал в салате мордой!
Как много написал дурацких книг!
Ты памятник себе нерукотворный
в сортире из блевотины воздвиг.
А журналисты скалились, как волки:
"Беда, бля, с этим старым мудаком!"
"Поганый гусь, ты выхлестал всю водку", -
бубнил твой собутыльник под столом.
Вернулся ты, и вновь на роже муку
увидел я, и в сердце вкралась грусть.
Мне стало жаль тебя, врага и суку,
ведь ты всего лишь пьяный старый гусь.