Я рифмы складывала, как пули кладут в обойму,
Как хирургические инструменты – в ряд,
И без наркоза - чтоб больно было обоим,
На острый край наносила словесный яд.
Но твой болевой порог оказался чуть выше,
А мой - не выдержал этой драмы избитой.
Я кровь вытирала с губ, как дурные вирши
Стирают из виндоуз, медленно, бит за битом.
Я падала низко – чуть ниже, чем ты бы видел,
Не раненая ни разу - не много ль чести?
И мне казалось – смогу тебя ненавидеть,
Калечившего мне руку с душою вместе.
Я шла по тропе войны с томагавком острым,
А ты ушел под радар – не засечь ни в жизни,
И, выполняя формулу личного роста,
Я жгла твои письма, как жгут осенние листья.
И я окружала крепость свою заборами,
Собаки выли на небо за частой сеткой,
Ты больше не видел лица моего за шторами,
Закрытый в своей – позолоченной кем-то – клетке.
Но новой весны ростки неизбежно пробились –
Сквозь каменный пол – как плющ обвивая стены.
Я плакала в ночь затменья, луна бесилась,
Играя на нервах, давая к раздумью темы.
Я в губы чужие теперь и дышу и радуюсь,
С ромашек срывая листочки на чет и нечет,
И, может уже, и дыханье не пахнет ядами,
С любовью тобой заваренными далече.
Я в губы чужие теперь шепотком бессмысленным
Тону, словно в омут – кажется лишь, что спокойный.
Он станет отныне моим навсегда единственным,
И сложит слова, как пули кладут в обойму…