Он явился нежданный, непрошеный
поздним гостем татарских кровей,
неухоженный и запорошенный
тихо скребся в открытую дверь.
Синий плащик с петлею оторванной
червячком насадил на крючок,
проскользнул в темноту коридорную
неуклюжий смешной дурачок.
Из какого-то давнего дальнего,
из каких-то забытых начал.
Он на кухню прошел, и печаль его
белой птицей слетела с плеча.
Словно ангел уставший и старенький
или маленький замшевый гном
он прижался к стене как к завалинке,
отражаемый черным окном.
Говорил торопливо чего-то там,
кружку пальцами тонкими сжав,
пил предложенный чай бергамотовый,
сахар бросив и не размешав.
А потом суетливо и хлопотно
распрощался, не глядя в глаза,
дверь внизу, как обычно, не хлопнула...
А зачем приходил, не сказал.
Мне б его по-хорошему выслушать
и сказать: «Ерунда! Ничего...»
Мои слезы сквозняк скоро высушит,
а ему в темноте каково.
А душа моя - девочка глупая -
То как рыба молчит, то кричит,
да и совесть болит, носом хлюпает...
Ну и чем их, скажите, лечить?