Савва дышит надсадно за ширмой.
Рахмулевич, до ста двадцати!
Лизавета фигурой обильной
Перекрыла проход - не пройти.
А прошёл, из - за ширмочки кашляя,
Дядя Савва простонет - "Привет".
Небо поймано синими чашками,
Распирает сосновый буфет.
И над пышной кроватью семейной
Жарким цветом восточный ковёр.
Там вельможи с улыбкой елейной -
Соломона амелеха двор.
Там в корзинах бокастые фрукты,
Драпировок затейный виток ...
И взглянув задыхаешься - "Ух ты!
Это очень нам Ближний восток".
А стекло на окошечке в наледи.
Продышать бы две круглых гляделки.
Из головок из луковых на люди
Лезут яркие, сочные стрелки.
Подоконник в тарелках и блюдцах.
Влага с донышек порослям в сок.
Занавеска спешит колыхнуться,
Осеняя зелёный пучок.
Не пройти к Савве смерти лядащей -
Лизавета стоит на пути.
День взыграет капелью звенящей.
Рахмулевич, до ста двадцати.
На иллюстрации репродукция с картины Олега Фирера-"Ковёр Лизаветы Марковны",1983 г. Из книги А. Фильцера-"ЕВРЕЙСКИЕ ХУДОЖНИКИ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ".