Соседи его, за глаза, называли "нацменом",
Я думал - про музыку: ну, как "солист", или "альт",
Когда целовался со Светкой на кухне при мне он,
То был перед бабушкой, больше, чем я виноват.
Похож на героя мультфильма про волка и зайца,
Валяясь в постели, когда протрубили "подъем",
Он всем говорил, что непалкой рожден и непальцем,
Но все же совсем неуверен в гражданстве своем.
Зеленая травка, коровки и маленький домик,
И то, как он любит смотреть по утрам на восток,
Где брезжит рассвет и доярка готовит подойник…
Меня его байки всегда приводили в восторг.
Играл на трубе, что досталась от деда в наследство,
И тщательно брился, но был без конца бородат,
Он только деталь, эпизод угловатого детства,
Колючий, как ежик, как кактус, как рота солдат.
Остался, как промельк, как прочерк, забытая строчка,
Как статуя девушки с тем, пресловутым, веслом,
Где "руллу-теруллу" крутила нам радиоточка…
Я так до сих пор и не знаю, кому ж повезло.