Я стала быстрее и чаще прощать.
Серьёзней болеть и так редко...летать.
Мой феникс, привыкший лить слёзы ручьём,
Устав, задремал на предплечье моём.
И раны в душе, изведённой тоской,
Не лечит он ныне волшебной слезой.
А я... охраняя безмолвье покоя,
Беззвучно страдаю и шепотом...вою.