Я сегодня выправлю сутулость,
Я сегодня не пойду к врачу,
Я сегодня вспоминаю юность,
Я сегодня в прошлом заторчу.
Хоть сейчас садись за мемуары,
Вспоминай, как инвалид-сосед,
Извлекал наколкой из гитары
Звуки тех послевоенных лет.
Маму, что носила "штукатурку,"
На лице - тогдашний макияж,
Брата, напевающего "Мурку",
Прятавшего чей-то саквояж.
И отца, который парусину
Туфель-тапок драил добела
Порошком зубным, и тетю Зину,
Ту, что эти тапки увела.
Но, хотя мы жили трудно очень,
Вечерами было не до сна.
Были танцы, и зимой, и в осень
Нас кружил магнитофон "Весна".
Впрочем, может был он марки "Астра".
Но я точно помню, саксофон…
Первый наш любил Фиделя Кастро,
Мы ж любили танцевать чарльстон.
Или твист. Тогда к нам все дороги
Приводили. Был наш двор - маяк.
Дружно в землю ввинчивая ноги,
Мы кричали громко:Эй, моряк!
Слов не зная, напевали чу-чу.
А потом для нас хрипел Луи.
Мучали еще "бе-са-ме-мучу",
Позабыв, что где-то соловьи.
В перерывах, делая ошибку,
Были и у нас свои понты.
Мы курили "Солнце", "Лайку", "Шипку",
Были с водочкой уже на "ты".
Под ногами вся земля изрыта.
А в клетушках, как бы в пику нам,
Пап и мам кружила "Рио-Рита",
После основательных ста грамм.
Я тогда влюбился. Жаль родился
Не в деревне, там бы у ветлы
Я бы плакал, ну а здесь напился,
А на Западе уже - Битлы.
В этом жанре мы, как прежде, слабы.
А они - да если б был бы Бог,
Да к тому ж не лох, то и тогда бы,
Пятым в той четверке стать не смог.
Помню, как подарком из Нью-Йорка,
Даже и теперь нам нечем крыть.
Фильм "Великолепная семерка".
Разве это можно позабыть?
Мы тогда всех с космосом умыли.
Первый - наш, и первый наш виток.
Ну а мы свои витки крутили
На земле - под "Маленький цветок".
И уже серьезно, не нарочно,
Губы прикасалися к губам.
Но любили мы еще заочно.
По ночам, под стоны наших мам.
Вышли мы из теcноты бараков,
Ели кукурузу, но зато:
На базаре продавали раков,
И никто не угонял авто.